Иммиграция в Евросоюзе: о чем молчат политики
Статистические реалии – лучшее противоядие от ошибочного или искаженного восприятия действительности, которое нередко является неотъемлемой частью политики. Как бы то ни было, не стоит отдавать ему приоритет над фактами.
Лампедуза и Леонарда. Маленький остров посреди Средиземного моря и 15-летняя косовская девушка. Они вновь дали толчок спорам вокруг миграционной проблемы в Европе, которые достигли своего апогея во Франции, где все ошарашены небывалым подъемом «Национального фронта».
В этом обсуждении содержится куда больше заблуждений, чем истинных фактов, однако политическое руководство обычно рассматривает его лишь с точки зрения воздействия на общественное мнение. Таким образом, дискуссия изначально ошибочна, потому что политические представления берут верх над реальной действительностью.
Прежде всего, нужно отметить, что иммиграция существовала всегда на протяжении человеческой истории, как внутри одного государства, так и между разными странами. Поэтому не нужно делать вид, что Европа внезапно столкнулась с небывалым явлением в виде беспрецедентного наплыва мигрантов. Тем более, что, если верить цифрам, сейчас поток иммиграции в Европу относительно невелик.
За пределами ЕС родились около 30 миллионов европейских граждан, что составляет около 6% населения. Число нелегалов достигает 4,5-8 миллионов человек. Таким образом, на них приходится от 0,97% до 1,73% от 500-милионного населения Евросоюза. Когда же на первое место в политике выходит вопрос интеграции цыган, следует вспомнить, что их во Франции не более 20 тысяч.
Теперь давайте сравним ситуацию с США: 12 миллионов нелегалов на 320 миллионов жителей. Американские власти регулярно предоставляют бумаги нелегалам с согласия демократов и республиканцев, особенно в южных штатах, где голоса латинского населения начинают играть все более заметную роль.
Новые лица иммиграции
Как бы то ни было, миграционная политика США не лишена противоречий. Строительство стены на границе с Мексикой было призвано затормозить нелегальную миграцию. В то же время иммиграция воспринимается американцами как доказательство и важное условия динамизма их экономики. Европейцы же относятся к ней гораздо прохладнее, хотя в некоторых странах ЕС, например, в Германии, она становится опорой приходящей в упадок демографии.
Кроме того, бытует у нас и представление о том, что Европу может захлестнуть волна голодранцев с юга. Тем не менее, как следует из отчета Программы развития Организации Объединенных Наций, 60% миграции идет между богатыми странами и только 37% – между бедными и богатыми государствами. Эти цифры позволяют по-новому взглянуть на знаменитую фразу Мишеля Рокара (Michel Rocard) о том, что Франция и Европа не могут принять всю бедноту в мире.
Чтобы отгородиться от нищих мигрантов, Европа долгое время полагалась на авторитарные и репрессивные режимы в южной части Средиземноморского региона. Но эти бастионы не устояли под напором арабской весны.
Как бы то ни было, приезжающие с юга региона мигранты – вовсе не безграмотные крестьяне, которых европейский автопром завозил сотнями тысяч с 1960-х годов. По большей части речь идет о дипломированных специалистах, которые не могут найти работу на родине, но получили хорошее образование и владеют иностранным языком.
Что касается Франции, объединение семей не играет большой роли в миграции. На детей приходится лишь 5-6% от общего числа легальных мигрантов, которое обычно достигает 200 тысяч человек каждый год (из них 60 тысяч – студенты). К этой цифре нужно добавить и 300 тысяч нелегалов. Теперь вычтите отсюда 100 тысяч человек, которые каждый год выезжают из Франции, и вам станет ясно, сколько в стране иностранцев.
Другая проблема касается тех, кто подает прошение об убежище. В год их число достигает 62 тысячи человек, но только 15% из них в итоге получают нужные бумаги. Другими словами, вопреки распространенному мнению, на 85% просьб об убежище отвечают отказом. Сложности связаны в первую очередь с рассмотрением документов, которое может занять несколько лет. За это время некоторые исчезают из поля зрения и пополняют стройные ряды нелегалов.
Ни слабины, ни излишней строгости
Политикам из правительственных партий стоило бы обсуждать именно эту реальную картину, а не сломя голову бросаться в брешь, которую удалось пробить «Национальному фронту». Факты – лучшее средство борьбы с ошибочными или искаженными представлениями.
Разумеется, это не означает, что нам не нужно учитывать представления, которые стали частью политических реалий. Нет, но нельзя и систематически ставить их выше подлинного положения дел. Что касается дела Леонарды и кораблекрушения у острова Лампедуза, бывший министр внутренних дел Жан-Пьер Шевенман (Jean-Pierre Chevènement) предостерег всех об опасностях «эмоциональной политики». И он полностью прав.
Его предупреждение верно сразу с двух сторон. Эмоции не должны подталкивать нас к тому, чтобы смотреть на ситуацию сквозь пальцы, но не должны они вести и к раздуванию миграционных проблем под тем предлогом, что тяжелая ситуация требует усиления мер безопасности.
Во всех громких происшествиях, свидетелями которых мы были за последние годы, у нас нет иного решения помимо обшей и последовательной европейской миграционной политики. Ее же попросту не существует, что объясняет «теплую» встречу, которую уготовали на Лампедузе главе Европейской комиссии Жозе Мануэлу Баррозу. Ему пришлось расплачиваться за прегрешения всех европейских лидеров, хотя его и никак не назвать главным виновником произошедшей трагедии.
Как бы то ни было, главная проблема заключается не в отсутствии европейских законов. Они либо бывают недостаточными, либо вообще не применяются. Но в первую очередь нам не хватает общей политической воли глав государств и правительств 28 государств-членов ЕС.
Такая ситуация связана с непохожим положением дел в разных странах. Что общего у Греции, которая испытывает на себе мощнейший приток нелегальной миграции с Ближнего Востока и из Азии (нередко она идет через Турцию) и не может установить жесткий контроль над морскими границами, и Германией с ее стремлением привлечь образованных иностранцев для компенсации нехватки рабочей силы в стратегических секторах?
Единственное, что объединяет два этих государства – принадлежность к созданной в 1985 году Шенгенской зоне. 22 члена Европейского Союза (и ее четыре страны вне ЕС) решили отказаться от внутреннего пограничного контроля и передать ответственность за сохранность границ ЕС на суше и на море государствам-членам на периферии ЕС.
Frontex не достаточно
По всей логике контроль над внешними границами Евросоюза должен был бы быть общеевропейской задачей, которой бы занималось европейское подразделение пограничников. В действительности же ничего подобного не происходит. Каждое государство ревностно отстаивает свой суверенитет, что, однако, не мешает южным странам требовать от северных взять на себя часть финансового бремени.
Зародыш европейской погранслужбы возник в 2004 году с появлением Агентства ЕС по безопасности внешних границ (Frontex). Как бы то ни было, долгие годы оно оставалось практически бесполезным, что ставит под сомнение его эффективность.
Но не стоит презрительно морщиться. У Frontex есть бюджет в 85 миллионов евро, легкие самолеты, корабли и вертолеты, а так же силы быстрого реагирования. Толчком для создания агентства послужила драма, сравнимая по масштабам с тем, что произошло в начале октября у Лампедузы. Кроме того, уже не первый год в европейских структурах обсуждается и другой проект: европейская система пограничного контроля Eurosur. Его реализация ускорится после кораблекрушений у Лампедузы и Мальты.
Но в любом случае, ни усиление пограничного контроля, ни борьба с нелегалами не смогут заменить собой общую иммиграционную политику. Репрессии – это, безусловно, самый простой и, к сожалению, самый популярный ответ на проблему, что вызывает особую тревогу с учетом подъема ультраправых движений во многих европейских странах.
Это близорукая политика. Она не сможет отпугнуть желающих попытать удачу мигрантов и идет вразрез с демографическими нуждами Старого света, который как никогда заслуживает такое название.
Регуляция миграционных потоков, политика интеграции и проекты развития в странах, которые служат источником эмиграции – вот три столпа согласованной европейской иммиграционной политики. Однако мало кто готов прислушаться к голосу разума в эпоху экономического кризиса.
]]>Источник]]>
Иммиграция в Евросоюзе: о чем молчат политики Статистические реалии – лучшее противоядие от ошибочного или искаженного восприятия действительности, которое нередко является неотъемлемой частью политики. Как бы то ни было, не стоит отдавать ему приоритет над фактами. Лампедуза и Леонарда. Маленький остров посреди Средиземного моря и 15-летняя косовская девушка. Они вновь дали толчок спорам вокруг миграционной проблемы в Европе, которые достигли своего апогея во Франции, где все ошарашены небывалым подъемом «Национального фронта». В этом обсуждении содержится куда больше заблуждений, чем истинных фактов, однако политическое руководство обычно рассматривает его лишь с точки зрения воздействия на общественное мнение. Таким образом, дискуссия изначально ошибочна, потому что политические представления берут верх над реальной действительностью. Прежде всего, нужно отметить, что иммиграция существовала всегда на протяжении человеческой истории, как внутри одного государства, так и между разными странами. Поэтому не нужно делать вид, что Европа внезапно столкнулась с небывалым явлением в виде беспрецедентного наплыва мигрантов. Тем более, что, если верить цифрам, сейчас поток иммиграции в Европу относительно невелик. За пределами ЕС родились около 30 миллионов европейских граждан, что составляет около 6% населения. Число нелегалов достигает 4,5-8 миллионов человек. Таким образом, на них приходится от 0,97% до 1,73% от 500-милионного населения Евросоюза. Когда же на первое место в политике выходит вопрос интеграции цыган, следует вспомнить, что их во Франции не более 20 тысяч. Теперь давайте сравним ситуацию с США: 12 миллионов нелегалов на 320 миллионов жителей. Американские власти регулярно предоставляют бумаги нелегалам с согласия демократов и республиканцев, особенно в южных штатах, где голоса латинского населения начинают играть все более заметную роль. Новые лица иммиграции Как бы то ни было, миграционная политика США не лишена противоречий. Строительство стены на границе с Мексикой было призвано затормозить нелегальную миграцию. В то же время иммиграция воспринимается американцами как доказательство и важное условия динамизма их экономики. Европейцы же относятся к ней гораздо прохладнее, хотя в некоторых странах ЕС, например, в Германии, она становится опорой приходящей в упадок демографии. Кроме того, бытует у нас и представление о том, что Европу может захлестнуть волна голодранцев с юга. Тем не менее, как следует из отчета Программы развития Организации Объединенных Наций, 60% миграции идет между богатыми странами и только 37% – между бедными и богатыми государствами. Эти цифры позволяют по-новому взглянуть на знаменитую фразу Мишеля Рокара (Michel Rocard) о том, что Франция и Европа не могут принять всю бедноту в мире. Чтобы отгородиться от нищих мигрантов, Европа долгое время полагалась на авторитарные и репрессивные режимы в южной части Средиземноморского региона. Но эти бастионы не устояли под напором арабской весны. Как бы то ни было, приезжающие с юга региона мигранты – вовсе не безграмотные крестьяне, которых европейский автопром завозил сотнями тысяч с 1960-х годов. По большей части речь идет о дипломированных специалистах, которые не могут найти работу на родине, но получили хорошее образование и владеют иностранным языком. Что касается Франции, объединение семей не играет большой роли в миграции. На детей приходится лишь 5-6% от общего числа легальных мигрантов, которое обычно достигает 200 тысяч человек каждый год (из них 60 тысяч – студенты). К этой цифре нужно добавить и 300 тысяч нелегалов. Теперь вычтите отсюда 100 тысяч человек, которые каждый год выезжают из Франции, и вам станет ясно, сколько в стране иностранцев. Другая проблема касается тех, кто подает прошение об убежище. В год их число достигает 62 тысячи человек, но только 15% из них в итоге получают нужные бумаги. Другими словами, вопреки распространенному мнению, на 85% просьб об убежище отвечают отказом. Сложности связаны в первую очередь с рассмотрением документов, которое может занять несколько лет. За это время некоторые исчезают из поля зрения и пополняют стройные ряды нелегалов. Ни слабины, ни излишней строгости Политикам из правительственных партий стоило бы обсуждать именно эту реальную картину, а не сломя голову бросаться в брешь, которую удалось пробить «Национальному фронту». Факты – лучшее средство борьбы с ошибочными или искаженными представлениями. Разумеется, это не означает, что нам не нужно учитывать представления, которые стали частью политических реалий. Нет, но нельзя и систематически ставить их выше подлинного положения дел. Что касается дела Леонарды и кораблекрушения у острова Лампедуза, бывший министр внутренних дел Жан-Пьер Шевенман (Jean-Pierre Chevènement) предостерег всех об опасностях «эмоциональной политики». И он полностью прав. Его предупреждение верно сразу с двух сторон. Эмоции не должны подталкивать нас к тому, чтобы смотреть на ситуацию сквозь пальцы, но не должны они вести и к раздуванию миграционных проблем под тем предлогом, что тяжелая ситуация требует усиления мер безопасности. Во всех громких происшествиях, свидетелями которых мы были за последние годы, у нас нет иного решения помимо обшей и последовательной европейской миграционной политики. Ее же попросту не существует, что объясняет «теплую» встречу, которую уготовали на Лампедузе главе Европейской комиссии Жозе Мануэлу Баррозу. Ему пришлось расплачиваться за прегрешения всех европейских лидеров, хотя его и никак не назвать главным виновником произошедшей трагедии. Как бы то ни было, главная проблема заключается не в отсутствии европейских законов. Они либо бывают недостаточными, либо вообще не применяются. Но в первую очередь нам не хватает общей политической воли глав государств и правительств 28 государств-членов ЕС. Такая ситуация связана с непохожим положением дел в разных странах. Что общего у Греции, которая испытывает на себе мощнейший приток нелегальной миграции с Ближнего Востока и из Азии (нередко она идет через Турцию) и не может установить жесткий контроль над морскими границами, и Германией с ее стремлением привлечь образованных иностранцев для компенсации нехватки рабочей силы в стратегических секторах? Единственное, что объединяет два этих государства – принадлежность к созданной в 1985 году Шенгенской зоне. 22 члена Европейского Союза (и ее четыре страны вне ЕС) решили отказаться от внутреннего пограничного контроля и передать ответственность за сохранность границ ЕС на суше и на море государствам-членам на периферии ЕС. Frontex не достаточно По всей логике контроль над внешними границами Евросоюза должен был бы быть общеевропейской задачей, которой бы занималось европейское подразделение пограничников. В действительности же ничего подобного не происходит. Каждое государство ревностно отстаивает свой суверенитет, что, однако, не мешает южным странам требовать от северных взять на себя часть финансового бремени. Зародыш европейской погранслужбы возник в 2004 году с появлением Агентства ЕС по безопасности внешних границ (Frontex). Как бы то ни было, долгие годы оно оставалось практически бесполезным, что ставит под сомнение его эффективность. Но не стоит презрительно морщиться. У Frontex есть бюджет в 85 миллионов евро, легкие самолеты, корабли и вертолеты, а так же силы быстрого реагирования. Толчком для создания агентства послужила драма, сравнимая по масштабам с тем, что произошло в начале октября у Лампедузы. Кроме того, уже не первый год в европейских структурах обсуждается и другой проект: европейская система пограничного контроля Eurosur. Его реализация ускорится после кораблекрушений у Лампедузы и Мальты. Но в любом случае, ни усиление пограничного контроля, ни борьба с нелегалами не смогут заменить собой общую иммиграционную политику. Репрессии – это, безусловно, самый простой и, к сожалению, самый популярный ответ на проблему, что вызывает особую тревогу с учетом подъема ультраправых движений во многих европейских странах. Это близорукая политика. Она не сможет отпугнуть желающих попытать удачу мигрантов и идет вразрез с демографическими нуждами Старого света, который как никогда заслуживает такое название. Регуляция миграционных потоков, политика интеграции и проекты развития в странах, которые служат источником эмиграции – вот три столпа согласованной европейской иммиграционной политики. Однако мало кто готов прислушаться к голосу разума в эпоху экономического кризиса. ]]>Источник]]>